Начинаю рассказывать о своей поездке в Австрию. Часть первая. (дублирую пост с ЛИ.РУ).

Пролог.)) Ночь, поезд, везущий меня обратно в Москву. И та же самая тетрадка с которой я ездила весной в Венгрию и Австрию, а летом в Венгрию и Румынию. Таких предметов-путешествующих со мной довольно много. Целый «джентльменский» набор для любительницы ездить с максимальным возможным комфортом. Кое-что из оберегов сменилось, но всё работает.

И вот честно, я не езжу «новые места посмотреть». Так выходит, что езжу я совсем за другим. Узнать себя, свои возможности, что-то в себе изменить, преодолеть. И почувствовать себя свободной. Свобода в моем понимании это так-захотел и сделал, преодолев определенные преграды.

Я захотела увидеть «живьем» две картины. Одну в Вене, другую в Инсбруке. Вобщем, мелочь. И чтобы люди нормальные за головы не хватались, я дополнила программу понятными и общепринятыми вещами.

Я побывала в доме-музее Моцарта, дворце Шёнбрунн(в Хофбурге я была весной). В музее Нойе-Бург фотографировала рыцарские доспехи и с меньшим интересом коллекцию старинных музыкальных инструментов. Осмотрела сокровищницу Габсбургов, побывала на русскоязычной экскурсии в Венской опере. Еще черт меня занес в музей Тевтонского ордена-я пожелала посмотреть, кому так хорошо наподдал на Чудском озере Александр Невский. Пару раз слушала мессу и орган в соборе Святого Стефана. И пару раз(вернее три раза) осаждала церковь Мария ам Гештаде, попутно побывав еще во многих встречающихся по пути храмах. Безуспешно в поисках шмоток прочесала МариюХильферШтрассе и несколько знакомых магазинчиков на Грабене.Это всё в Вене.

В Инсбруке я посетила замок Амбрас-моя цель, и потом двое суток гуляла под проливным дождем, изучая старый город. Из Инсбрука я привезла домой две сковородки(ничто земное…не чуждо), футболку отцу, шоколадные конфеты и всякие пустяковые сувениры. А в Вене перед отъездом затарилась пивом. Т.е. достойный и качественный камуфляж, выбранный так, чтобы доставить мне максимальное удовольствие.

В Вене я сразу купила билеты до Инсбрука и обратно. Отель Ибис был рядом с вокзалом, мне велели гулять до 14.00, а было лишь полвосьмого утра. И скинув чемоданы, я отправилась к церкви Мария ам Гештаде. Еще в Москве я приобрела отличный путеводитель по Австрии, где четверть книги(страниц 90) была посвящена Вене, карты были подробнейшие, текст тоже, ни одна достопримечательность упущена не была.



Вид из окна.





Возле отеля. (Да, венцы соблюдают правила дорожного движения даже в шесть утра и если нет абсолютно никакого движения. Тупо ждут зеленый свет. И меня сцапал полицейский, когда я решила это правило нарушить. Откуда он только взялся? И сделав мне строгое назидание, он ушёл. НИ ОДНОЙ машины так и не появилось. Но они соблюдают правила-закон есть закон.)

Не надеясь на своё знание(незнание) английского языка, и допуская(так и было), что австрийцы могут знать его так же, я заготовила распечатки репродукций, чтобы показать, что мне надо.









Церковь была небольшая, узенькая, однонефная. Шла служба, но людей было мало, и я крадучись осторожно обошла церковь вдоль стен, рассматривая скульптуры и картины, полистала буклеты на столике у входа. Но ничего похожего я не увидела.





Две старинные картины с коронацией девы Марии висели по обе стороны от алтаря, в глубине солеи, а само возвышение было отгорожено от прихожан бархатными веревочками и столбиками. Но это были совсем другие картины. Служба закончилась, и я подошла к какому-то служителю, по виду секьюрити, в полумилицейской форме. Показала ему рисунок, спросила, где висит эта картина. И дядька неожиданно ответил по-русски, что такой картины у них нет. Вот. У меня опустились руки. Переться в такую даль… и все перепутать. Досадуя, что положилась на подпись к рисунку, я вышла и стала фотографировать каменные фигуры у входа.







Девушка с розами в переднике напомнила мне легенду о дочке венгерского короля Белы IV, которая любила раздавать нищим булочки, и её злой свекрови.

И тут зазвонили колокола. Это был какой-то особый праздничный и немного надрывный перезвон. Я такого раньше не слышала, и позже один раз услышала в Инсбруке(на ютубе нашла какой-то другой звон). Если русские звонари выписывали рисунок звона по каким-то смешным присловьям, как: «По-чем трес-ка? По-чем трес-ка? Две ко-пей-ки с по-ло-ви-ной! Две ко-пей-ки с по-ло-ви-ной!»

То тут высокий тонкий голос колокола надрывался совсем иначе. «Здесь! Здесь! Это здесь!»

Написала Амарго несколько смс. Вера, просмотрев Интернет, ответила, что возможно, картина в алтаре, так указано на схеме церкви. Но в алтарь женщин не пускают! И что делать? Я решила прийти завтра.

А пока отправилась на экскурсию в Оперу, а потом в Шёнбрунн. В тот же вечер я хотела попасть и в Сокровищницу, но меня отговорили служащие. У них был отличный аудиогид, и было бы жаль сократить время осмотра.
И вот на следующее утро, чувствуя себя полной идиоткой, и задавая себе вопросы: «Кто меня пустит в алтарь?» и «Зачем мне это нужно вообще? Раз был облом.» Я отправилась в церковь. Было около одиннадцати утра, людей не было вообще, лишь какой-то старичок в зеленой курточке переставлял предметы для службы на особом столике на амвоне. Я снова полистала буклеты и неожиданно натолкнулась на ту репродукцию. «Пожалуйста, помогите мне! Я хотела бы видеть эту картину!»-обратилась я к старичку, напоминая себе по жалобности интонации Кису Воробьянинова.

Старичок-служитель заглянул в буклет и кивнул. «Я хочу сделать фотографию!» Старичок как-то насупился. «Я могу вам заплатить…» Старичок сделал отрицательный жест руками и, сняв со столбика бархатный канатик, поманил меня за собой. Я сама была в шоке от своей беспардонности, лезть в алтарь, там фотографировать, кого-то подкупив, все же было делом не совсем достойным.

Но это был не алтарь. Картины с коронацией были двусторонние. И нужная мне картина была с обратной стороны, обращенная к алтарю и невидимая прихожанами. Я сделала пару снимков. Лак картины бликовал, а без вспышки было совсем темно. Фотографии не выходили. Старичок куда-то исчез, а в церкви появились люди, с недоумением наблюдавшие тётку с фотоаппаратом(меня т.е.) в недопустимом месте. Неожиданно старичок вышел в длинной мантии. Оказывается, это был священник, и это его я старалась подкупить! Он велел мне подойти после мессы.

Не только женщинам, соборным правилом запрещено вставать на амвон мирянам. Исключением может быть церковное награждение достойнейшим мирянам. Или по благословению священника.-прим.

Проторчав полчаса в ближайшем ювелирном магазинчике, примеряя афганские и турецкие сережки и другие народные украшения, я вернулась. Объяснив, что картина висит слишком высоко, я получила в свое распоряжение деревянную лесенку для зажигания канделябров. Забравшись наверх и фотографируя, я вела сложный и путаный диалог со священником о том, что я из Москвы, что я не историк, а инженер, что мировая история полна ошибок, и что Влад Цепеш боролся с турками, а вампиром не был. Священник указал на портрет и кивнул: «Дракула»







Картина датируется 1460 годом, но на картине изображен не 30 летний человек. А скорее 40 летний. Что ближе к историческим фактам. И возможно годы немного перепутаны. Сама же картина похожа на полотна ранней фламандской школы, и никак не тянет на 16 век. И лицо абсолютно нормальное. Портрет же из Амбраса никак не может быть прижизненным, в такой манере написаны портреты австрийской знати именно в начале-середине 16 века. И сам портрет из Кунсткамеры скорее напоминает шарж, настолько искажены черты и пропорции. Возможно он и был списан с какого-то утраченного портрета, где приметной частью одежды была эта самая шапочка с жемчугом, но в угоду уже распространенному мнению о великом злодее и черты лица были преднамеренно изуродованы.
Мне же кажется более убедительным этот портрет, написанный в то время, когда ставшие популярными рассказы о зверствах, чинимых валашским воеводой не были настолько растриражированы.
И если на двух других(более поздних картинах) Дракула отдает приказания распять то Христа. то святого Андрея, то тут он ничего такого не делает. Беседует с сарацином. А за спиной стоит солдат. Голландский художник был видимо далек от политики и не усердствовал, раз был не в курсе. Или напротив. имел совесть.
И на предмет самого портрета. Глаза однако светлые-это видно. В отличии от амбрасовского изображения.
Ну и это лицо умного человека. Не несчастного и некрасивого, а умного, возможно с хитрецой и неплохим чувством юмора.

Я купила несколько буклетов о той церкви и на прощание много раз поблагодарив патера, протянула ему обещанную купюру, желая загладить моральный ущерб. Не дать не могла. Ушла бы просто так, пришлось бы возвращаться. У них в церквях нет свечных лавок и служащие не продают книги. Люди сами кладут деньги в коробочку и берут необходимое. Не крадут у бога. И я протянула деньги, повторяя : «Для церкви!». Хотела опустить в коробочку для пожертвований, но патер смущенно(ээээ я дала так, как оценила его добрый жест-тут надо найти равновесие, чтобы не жадничать и не давать лишнее, чтобы не жалеть) сунул деньги себе в карман. Что ж, у него с богом своя договоренность.))

У Марии ам Гештаде я была еще раз, на этот раз случайно, глубоким вечером, накануне отъезда. Я не пользовалась общей картой Вены, поэтому у меня выходили некоторые накладки, о которых я не жалею, я увидела те уголки старого города, куда бы просто так не попала. Бродить по ночной Вене романтично, всё вокруг с подсветкой и очень нарядное, но немного жутковато. Абсолютно пустые улицы, если далеко уйти от Стефанплац и Грабена. Никого нигде нет, это очень странно. Если увидишь человека в конце улицы, то уже не чувствуешь себя одиноким. Я немного сбилась с пути, выходило, что карта в книге не соответствовала расположению домов, и ратуша была от меня слева, а не справа. Хотя я шла верно. С названием улиц тоже была какая-то ерунда. Я должна была выйти совсем в другое место. И главное вообще не было людей. Мимо прошел какой-то восточный мужчина, по виду бомж, и меня это не обрадовало. Но как только я решила запаниковать, увидела вывеску с трубочистом-приметный ориентир, а вниз по переулку стояла знакомая церковь. Я сделала какой-то немыслимый крюк.

Я не удержалась и сделала несколько ночных снимков. Спрятала фотоаппарат. И на освещенной звоннице зазвенели колокола. Мелодия вечернего звона была совсем другой.







Анкерные часы.



Памятник Гуттенбергу. Изобрети он свое устройство(которое так оценил продвинутый Матьяш) лет на 10 позже…)))

И еще о колоколах и соборах. Теперь есть с чем сравнивать. Голоса у них разные. Я бы сказала мужские и женские. У Нотр Дама и собора Матьяша(все же это храм Богородицы) голоса женские. Мягкие, высокие. А Святой Стефан гудит набатом, кажется, что содрогается вся колокольня, и собор, и площадь. Очень «мужественный» собор. И их так мало осталось. Древних, готических, переживших свою эпоху. Можно представить, что они перекликаются друг с другом, жалуются на жизнь. )))
«Как дела? Как здоровье?» «Да вот ревматизм замучил, рядом с фундаментом новую линию метро прокопали. Боюсь не выдержу!» «Выдержишь!» )))







А из России на них смотрит совсем одинокий Иван Великий. Тоже очень мужественный.)) Я помню, как была в Кремле на каком-то большом церковном празднике-случайно попала с экскурсией. И ударил самый большой колокол. Было чувство, что под ногами просела земля, и тебя снесет звуковой волной.
А как должно было это действовать на современников. Такие мощь и величие.
Ну и вспомню еще превращенную в мечеть Великую Софию. Как непокоренная женщина, она неоднократно обрушивала свой купол на неверных, пока турки не успокоились и мечеть оттуда убрали, заодно расчищая закрашенные в 15 веке фрески и мозаики.